Противостояние. 5 июля 1990 – 10 января 1991. Том 2 - Кинг Стивен (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Они въехали в Канзас прямо перед тем, как стало слишком темно, чтобы продолжать путь. После ужина Том надулся и выглядел усталым. Он хотел поиграть в гараж. Хотел посмотреть телик. Не испытывал ни малейшего желания ехать дальше, его зад болел от слишком долгого контакта с сиденьем. Том не понимал, что такое граница между штатами, и в отличие от Ника не испытал прилива бодрости, когда они миновали еще один щит-указатель с надписью: «ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В КАНЗАС». К тому времени сумерки настолько сгустились, что белые буквы, казалось, плавали в нескольких дюймах от коричневого фона, словно призраки.
Отъехав на четверть мили от границы штата, они остановились на ночлег под водонапорной башней на высоких стальных опорах, совсем как у машин марсиан Герберта Уэллса. Том заснул, едва успев залезть в спальник. Ник какое-то время сидел, наблюдая за появляющимися звездами. Их окружала совершенно темная и – для Ника – абсолютно бесшумная земля. Когда же он сам собрался залезть в мешок, на ближайшую изгородь уселась ворона и вроде бы принялась изучать его. Ее маленькие черные глазки, казалось, обрамляли кровавые полукружия – отражение раздутой оранжевой луны, молчаливо поднявшейся над горизонтом. Что-то в вороне Нику не понравилось; она определенно его нервировала. Он нашел комок земли и запустил в птицу. Та взмахнула крыльями, бросила на Ника, как ему показалось, злобный взгляд и улетела в темноту.
В эту ночь ему приснился человек без лица, стоящий на высокой крыше с простертыми на восток руками, а потом из кукурузы – выше его ростом – донеслась музыка. Только на этот раз он знал, что это музыка, и знал, что это гитара. Ник проснулся перед зарей с переполненным мочевым пузырем и словами, отдающимися в ушах: Матушка Абагейл, так меня здесь называют… Приходи в любое время.
Во второй половине следующего дня, пересекая округ Команчи по шоссе номер 160, они в изумлении застыли, не слезая с велосипедов, увидев небольшое стадо бизонов – с десяток голов, не больше. Бизоны спокойно переходили дорогу в поисках сочной травы. Раньше по северной стороне дороги тянулась изгородь из колючей проволоки. Но похоже, бизоны ее повалили.
– Кто они? – опасливо спросил Том. – Это не коровы!
И поскольку Ник не мог говорить, а Том – читать, ответа на свой вопрос он не получил. Так и прошло для них восьмое июля тысяча девятьсот девяностого года. На ночь они остановились на плоской, открытой всем ветрам равнине в сорока милях к западу от Дирхеда.
Девятого июля они ели ленч в тени старого высокого вяза, росшего перед частично сгоревшим фермерским домом. Одной рукой Том отправлял в рот сосиски из консервной банки, а второй то завозил автомобиль в мастерскую, то вывозил оттуда. И вновь и вновь напевал строки из популярной песни. По движениям губ Тома Ник их уже заучил: «Поймешь ли ты своего парня, детка… он су-уперпа-арень, ты же знаешь, детка…»
Огромность простиравшейся вокруг страны подавляла Ника, внушала благоговейный страх. Никогда раньше он не осознавал, как это легко – поднимать руку с оттопыренным большим пальцем, точно зная, что рано или поздно закон больших чисел сыграет в твою пользу. Остановится какой-нибудь автомобиль, обычно с мужчиной за рулем, и зачастую между ног у водителя будет стоять початая банка пива. Он спросит, куда тебе надо, а ты протянешь ему листок бумаги, который держишь под рукой в нагрудном кармане: «Привет, меня зовут Ник Эндрос. Я глухонемой. Извините. Мне нужно в… Буду признателен, если подвезете. Я умею читать по губам». И все дела. Если только водитель не недолюбливал глухонемых (такие встречались, но нечасто), ты запрыгивал в машину, и она или доставляла тебя в нужное место, или помогала преодолеть немалый кусок пути в нужном направлении. Машина пожирала дорогу и выдувала мили из выхлопной трубы. Машина служила средством телепортации. Машина побеждала карту. Но теперь никакой машины не было, хотя по многим дорогам с ее помощью, при соблюдении должной осторожности, не составляло труда проехать семьдесят или восемьдесят миль. А уткнувшись в пробку, ты мог бросить свой автомобиль, какое-то расстояние пройти пешком и взять другой. Без автомобиля они напоминали муравьев, ползущих по груди великана, муравьев, отправившихся в бесконечное путешествие от одного соска к другому. Потому-то Ник наполовину мечтал, наполовину грезил о том, что они наконец-то встретят кого-нибудь еще (при условии, что это вообще возможно), и произойдет это точно так же, как в беззаботные времена передвижения на попутках: солнечный луч сверкнет на хроме отделки, когда автомобиль возникнет на вершине лежащего впереди холма, одновременно ослепляя и радуя глаз. И это будет самый обычный американский автомобиль, «шеви-бискейн» или «понтиак-темпест», железяка на колесах, произведенная на заводах Детройта. В своих мечтах Ник никогда не представлял «хонду», «мазду» или «юго». «Американская красота» остановится, и за рулем будет сидеть мужчина, выставив из окна загорелый локоть. Мужчина улыбнется и скажет: «Святой Иосиф, парни! Чертовски рад вас видеть! Запрыгивайте! Запрыгивайте и давайте поглядим, куда мы едем!»
Но в тот день они никого не встретили, а десятого июля наткнулись на Джули Лори.
День снова выдался жарким. Большую часть его второй половины они ехали, повязав рубашки на поясе, и оба уже загорели, как индейцы. Но сегодня похвастаться быстрым продвижением вперед они не смогли – из-за яблок. Зеленых яблок.
Яблоки росли на старой яблоне в фермерском дворе, маленькие, зеленые, кислые, но они давно уже не ели свежих фруктов, а потому сочли их вкус божественным. Ник заставил себя остановиться после первых двух, но Том съел шесть, жадно, одно за другим, до самых косточек. Он игнорировал протестующие жесты Ника, требовавшего, чтобы тот остановился. Стоило Тому что-то вбить себе в голову, и он становился таким же неуправляемым, как своенравный четырехлетний ребенок.
И где-то в одиннадцать утра у Тома прихватило желудок. Пот бежал по нему ручьями. Он стонал. Ему приходилось слезать с велосипеда и катить его даже на небольших подъемах. Несмотря на раздражение, вызванное задержкой, Ник иной раз пусть грустно, но улыбался.
Примерно в четыре часа дня они добрались до Прэтта, и Ник решил, что на сегодня хватит. Том с радостью плюхнулся на стоящую в тени скамейку автобусной остановки и тут же заснул. Ник оставил его там, а сам пошел в брошенный деловой район в поисках аптеки. Он хотел найти пепто-бисмол и заставить Тома выпить лекарство, когда тот проснется, будет ему того хотеться или нет. И если бы для «закупорки» Тома потребовалась целая бутылка, Ника бы это не остановило, потому что на следующий день он намеревался наверстать упущенное.
Он нашел «Рексолл» [6] рядом с местным кинотеатром. Проскользнул в открытую дверь и на мгновение остановился, вдыхая знакомый жаркий запах помещения, которое давно не проветривали. К нему примешивались и другие запахи, сильные и удушающие. Прежде всего запах духов. Вероятно, несколько флаконов лопнули от жары.
Ник огляделся в поисках желудочных средств, пытаясь вспомнить, не портится ли пепто-бисмол от высокой температуры. Решил, что найдет нужную ему информацию на этикетке. Его взгляд скользнул по манекену и двум рядам по правую руку, прежде чем он увидел то, что искал. Сделал пару шагов – и тут до него дошло, что никогда еще ему не попадались манекены в аптечном магазине.
Ник оглянулся – и увидел Джули Лори.
Она замерла как памятник, с флаконом духов в одной руке и маленькой стеклянной палочкой, какую используют, чтобы что-то намазывать, в другой. В ее фарфорово-синих глазах читалось ошеломленное изумление. Каштановые волосы она зачесала назад и завязала ярким шелковым шарфом, концы которого падали на спину. Розовый свитер почти полностью скрывал джинсовые шорты, такие короткие, что они больше напоминали трусики. Россыпь прыщей краснела на лбу, а один, чертовски большой, пламенел по центру подбородка.
